Библиотека русской поэзии
Главная » Список стихов автора

Константин Батюшков - Видение на берегах Леты

Вчера, Бобровым утомленный,
Я спал и видел странный сон!
Как будто светлый Аполлон,
За что, не знаю, прогневленный,
Поэтам нашим смерть изрек;
Изрек - и все упали мертвы,
Невинны Аполлона жертвы!
Иной из них окончил век,
Сидя на чердаке высоком,
В издранном шлафроке широком,
Наг, голоден и утомлен
Упрямой рифмой к _светлу небу_.
Другой, в Цитеру пренесен,
Красу, умильную как Гебу,
Хотел для нас насильно... петь
И пал бес чувств в конце эклоги;
Везде, о милосердны боги!
Везде пирует алчна смерть,
Косою острой быстро машет,
Богату ниву аду пашет
И губит Фебовых детей,
Как ветр осенний злак полей!
Меж тем в Элизии священном,
Лавровым лесом осененном,
Под шумом Касталийских вод,
Певцов нечаянный приход
Узнал почтенный Ломоносов,
Херасков, сын и слава россов,
Самолюбивый Фебов сын,
Насмешник, грозный бич пороков,
Замысловатый Сумароков
И, Мельпомены друг, Княжнин.
И ты сидел в толпе избранной,
Стыдливой грацией венчанный,
Певец прелестныя мечты,
Между Психеи {1} легкокрылой
И бога нежной красоты;
И ты там был, наездник хилый
Строптива девственниц седла,
Трудолюбивый, как пчела,
Отец стихов "Тилемахиды",
И ты, что сотворил обиды
Венере девственной, Барков!
И ты, о мой певец беззлобный,
Хемницер, в баснях бесподобный! -
Все, словом, коих бог певцов
Венчал бессмертия лучами,
Сидели там олив в тени,
Обнявшись с прежними врагами;
Но спорили еще они
О том, о сем - и не без шума
(И в рае, думаю, у нас
У всякого своя есть дума,
Рассудок свой, и вкус, и глаз).
Садились все за пир богатый,
Как вдруг Майинин сын крылатый,
Ниссланный вышним Божеством,
Сказал сидящим за столом:
"Сюда, на берег тихой Леты,
Бредут покойные поэты;
Они в реке сей погрузят
Себя и вместе юных чад.
Здесь опыт будет правосудный:
Стихи и проза безрассудны
Потонут вмиг: так Феб судил!" -
Сказал Эрмий - и силой крыл
От ада к небу воспарил.
"Ага! - Фонвизин молвил братьям, -
Здесь будет встреча не по платьям,
Но по заслугам и уму".
- "Да много ли, - в ответ ему
Кричал, смеяся, Сумароков, -
Певцов найдется без пороков?
Поглотит Леты всех струя,
Поглотит всех, иль я не я!"
- "Посмотрим, - продолжал вполгласа
Поэт, проклятый от Парнаса, -
Егда прийдут..." Но вот они,
Подобно как в осенни дни
Поблеклы листия древесны,
Что буря в долах разнесла, {2} -
Так теням сим не весть числа!
Идут толпой в ущелья тесны,
К реке забвения стихов,
Идут под бременем трудов;
Безгласны, бледны, приступают,
Любезных детищей купают...
И более не зрят в волнах!
Но тут Минос, певцам на страх,
Старик угрюмый и курносый,
Чинит расправу и вопросы:
"Кто ты, вещай?" - "Я тот поэт,
По счастью очень плодовитый
(Был тени маленькой ответ),
Я тот, венками роз увитый
Поэт-философ-педагог,
Который задушил Вергилья,
Окоротил Алкею крылья.
Я здесь! _Сего бо хощет Бог
И долг священныя природы_..." {3}
- "Кто ж ты, болтун?" - "Я... Верзляков!"
- "Ступай и окунися в воды!"
- "Иду... во мне вся мерзнет кровь...
Душа... всего... душа природы,
Спаси... спаси меня, любовь!
Авось..." - "Нет, нет, болтун несчастный,
Довольно я с тобою выл!" -
Сказал ему Эрот прекрасный,
Который тут с Психеей был.
"Ступай!" - Пошел, - и нет педанта.
"Кто ты?" - спросил доносчик тень,
Несущу связку фолианта?
"Увы, я целу ночь и день
Писал, пишу и вечно буду
Писать... всё прозой, без _еров_.
Невинен я. На эту груду
Смотри, здесь тысячи листов,
Священной пылию покрытых,
И нет _ера_ ни одного.
Да, я!.." - "Скорей купать его!"
Но тут явились лица новы
Из белокаменной Москвы.
Какие странные обновы!
От самых ног до головы
Обшиты платья их листами,
Где прозой детской и стихами
Иной кладбище, мавзолей,
Другой журнал души своей,
Другой Меланию, Зюльмису,
Луну, Веспера, голубков,
Глафиру, Хлою, Милитрису,
Баранов, кошек и котов {4}
Воспел в стихах своих унылых
На всякий лад для женщин милых
(О, век железный!..). А оне
Не только въяве, но во сне
Поэтов не видали бедных.
Из этих лиц уныло-бледных
Один, причесанный в тупей,
Поэт присяжный, князь вралей,
На суд явил творенья новы.
"Кто ты?" - "Увы, я пастушок,
Вздыхатель, завсегда готовый;
Вот мой венок и посошок,
Вот мой букет цветов тафтяных,
Вот список всех красот упрямых,
Которыми дышал и жил,
Которым я насильно мил.
Вот мой баран, моя Аглая", -
Сказал и, тягостно зевая,
Спросонья в Лету поскользнул!
"Уф! я устал, подайте стул,
Позвольте мне, я очень славен.
Бессмертен я, пока забавен".
- "Кто ж ты?" - "_Я Русский и поэт_.
Бегом бегу, лечу за славой,
Мне враг чужой рассудок здравый.
Для Русских прав мой толк кривой,
И в том клянусь моей сумой".
- "Да кто же ты?" - "Жан-Жак я Русский,
Расин и Юнг, и Локк я Русский,
Три драмы Русских сочинил
Для Русских; нет уж боле сил
Писать для Русских драмы слезны;
Труды мои все бесполезны!
Вина тому - разврат умов", -
Сказал - в реку! и был таков!
Тут Сафы русские печальны,
Как бабки наши повивальны,
Несли расплаканных детей.
Одна - прости Бог эту даму! -
Несла уродливую драму,
Позор для ада и мужей,
У коих сочиняют жены.
"Вот мой Густав, герой влюбленный..."
- "Ага! - судья певице сей, -
Названья этого довольно:
Сударыня! мне очень больно,
Что вы, забыв последний стыд,
Убили драмою Густава.
В реку, в реку!" О, жалкий вид!
О, тщетная поэтов слава!
Исчезла Сафо наших дней
С печальной драмою своей;
Потом и две другие дамы,
На дам живые эпиграммы,
Нырнули в глубь туманных вод.
"Кто ты?" - "Я - виноносный гений.
Поэмы три да сотню од,
Где всюду ночь, где всюду тени,
_Где роща ржуща ружий ржот_, {5}
Писал с заказу Глазунова
Всегда на срок... Что вижу я?
Здесь реет между вод ладья,
А там, в разрывах черна крова,
Урания - душа сих сфер
И все титаны ледовиты,
Прозрачной мантией покрыты,
Слезят!" - Иссякнул изувер
От взора пламенной Эгиды.
Один отец "Телемахиды"
Слова сии умел понять.
На том брегу реки забвенья
Стояли тени в изумленьи
От речи сей: "Изволь купать
Себя и всех своих уродов". -
Сказал, не слушая доводов,
Угрюмый ада судия.
"Да всех поглотит вас струя!.."
Но вдруг на адский берег дикий
Призрак чудесный и великий
В обширном дедовском возке
Тихонько тянется к реке.
Наместо клячей запряженны,
Там люди в хомуты вложенны
И тянут кое-как, гужом!
За ним, как в осень трутни праздны,
Крылатым в воздухе полком
Летят толпою тени разны
И там и сям. По слову: "Стой!"
Кивнула бледна тень главой
И вышла с кашлем из повозки.
"Кто ты? - спросил ее Минос, -
И кто сии?" - на сей вопрос:
"Мы все с Невы поэты росски", -
Сказала тень. - "Но кто сии
Несчастны, в клячей превращенны?"
- "Сочлены юные мои,
Любовью к славе вдохновенны,
Они Пожарского поют
И топят старца Гермогена;
Их мысль на небеса вперенна,
Слова ж из Библии берут;
Стихи их хоть немного жестки,
Но истинно варяго-росски".
- "Да кто ж ты сам?" - "_Я также член_;
Кургановым писать учен;
Известен стал не пустяками,
Терпеньем, потом и трудами;
Аз есмь зело _славенофил_",-
Сказал и пролог растворил.
При слове сем в блаженной сени
Поэтов приподнялись тени;
Певец любовныя езды
Осклабил взор _усмешкой блудной_
И рек: "О муж, умом не скудный!
Обретший редки красоты
И смысл в моей "Деидамии",
Се ты! се ты!.." - "Слова пустые",-
Угрюмый судия сказал
И в Лету путь им показал.
К реке подвинулись толпою,
Ныряли всячески в водах;
Тот книжку потопил в струях,
Тот целу книжищу с собою.
Один, один славенофил,
И то повыбившись из сил,
За всю трудов своих громаду,
За твердый ум и за дела
Вкусил бессмертия награду.
Тут тень к Миносу подошла
Неряхой и в наряде странном,
В широком шлафроке издранном,
В пуху, с косматой головой,
С салфеткой, с книгой под рукой.
"Меня врасплох, - она сказала,-
В обед нарочно смерть застала,
Но с вами я опять готов
Еще хоть сызнова отведать
Вина и адских пирогов:
Теперь же час, друзья, обедать.
Я - вам знакомый, я - Крылов!" {6}
"Крылов, Крылов", - в одно вскричало
Собранье шумное духов,
И эхо глухо повторяло
Под сводом адским: "Здесь Крылов!"
"Садись сюда, приятель милый!
Здоров ли ты?" - "И так и сяк".
-"Ну, что ж ты делал?" - "Всё пустяк -
Тянул тихонько век унылый,
Пил, сладко ел, а боле спал.
Ну, вот, Минос, мои творенья,
С собой я очень мало взял:
Комедии, стихотворенья
Да басни, - всё купай, купай!"
О, чудо! - всплыли все, и вскоре
Крылов, забыв житейско горе,
Пошел обедать прямо в рай.
Еще продлилось сновиденье,
Но ваше длится ли терпенье
Дослушать до конца его?
Болтать, друзья, неосторожно -
Другого и обидеть можно.
А Боже упаси того!

{1  Психею  -  душу  или  мечту - древние изображали в виде бабочки или
крылатой девы, обнявшейся с Купидоном.
2 Смотри VI песнь "Энеиды"
3 Смотри "Тень Кука"
4 Всё это, даже и кошки, воспеты в Москве - ссылаюсь на журналы.
5 Этот стих взят из сочинений Боброва, я ничего не хочу присваивать.
6 Крылов познакомился с духами через "Почту".}