Владимир Бенедиктов - Бивак

Темно. Ни звездочки на черном неба своде.
Под проливным дождем на длинном переходе
Промокнув до костей, л сердца, до души, 
Пришли на место мы - и мигом шалаши
Восстали, выросли. Ну слава богу: дома
И - роскошь! - вносится в отрадный мой шалаш
Сухая, свежая, упругая солома. 
"А чайник что? " - Кипит. - О чай - спаситель наш! 
Он тут. Идет денщик - служитель ратных станов, 
И, слаще музыки, приветный звон стаканов
Вдали уж слышится; и чайная струя
Спешит стаканов ряд наполнить до края. 
Садишься и берешь - и с сладостной дрожью
Пьешь нектар, радость пьешь, глотаешь милость божью. 
Нет, житель городской: как хочешь, величай
Напиток жалкий свой, а только он не чай! 
Нет, люди мирные, когда вы не живали
Бивачной жизнию, вы чаю не пивали. 
Глядишь: все движится, волнуется, кишит; 
Огни разведены - и что за чудный вид! 
Такого и во сне вы, верно, не видали: 
На грунте сумрачном необразимой дали
Фигуры воинов, как тени, то черны, 
То алым пламенем красно освещены, 
Картинно видятся в различных положениях, 
Кругами, группами, в раскидистых движеньях, 
Облиты заревом, под искрами огней, 
Со всею прелестью голов их поседелых, 
Мохнатых их усов, нависших их бровей
И глаз сверкающих и лиц перегорелых. 
Забавник - шут острит, и красное словцо
И добрый, звонкий смех готовы налицо. 
Кругом и крик, и шум, и общий слитный говор. 
Пред нами вновь денщик: теперь уж, он как повар, 
Явился; ужин наш готов уже совсем. 
Спасибо, мой Ватель! Спасибо, мой Карем! 
Прекрасно! - И, делим живой артелью братской, 
Как вкусен без приправ простой кусок солдатской! 
Поели - на лоб крест - и на солому бух! 
И ж герой храпит во весь геройский дух. 
О богатырский сон! - Едва ль он перервется, 
Хоть гром из тучи грянь, обрушься неба твердь, 
Великий сон! - Он, глубже мне сдается, 
Чем тот, которому дано названье: смерть. 
Там спишь, а душу все подталкивает совесть
И над ухом ее нашептывает повесть
Минувших дней твоих; - а тут... но барабан
Вдруг грянул - и восстал, воспрянул ратный стан.

1838