Владимир Бенедиктов - Три искушения

В пылкой юности, в разгуле бытия,
Я знал три гибели, знал три предмета я
Всесокрушительных: то очи огневые
Да кудри тёмные, да перси наливные. 
Те очи... небо в них являлось; но оно
В две чёрных радуги бровей облечено; 
Сокрыв свою лазурь и яркий блеск денницы
За облаками вежд, за иглами ресницы, 
Под сводом гордого, лилейного чела
Мрачилась гневная, таинственная мгла
По прихоти его мгновенно покрывала, 
Струила дождь и град и молнии метала. 

Те кудри чёрные... их страшно вспомянуть! 
Те кудри... Целый мир в них мог бы утонуть. 
Когда б они с главы упали вдруг разлиты
И бурей взвеяны; извиты, перевиты, 
Как змеи лютые, они вились, черны, 
Как ковы зависти, как думы сатаны. 
Та чёрная коса, те локоны густые, 
И волны, пряди их и кольца смоляные, 
Когда б раскинуть их, казалось бы, могли
Опутать, окружить, обвить весь шар земли, 
И целая земля явилась бы черницей, 
В глубоком трауре покрыта власяницей. 

Те перси юные... о! то был дивный край, 
Где жили свет и мрак, смыкались ад и рай; 
То был мятежный край смут, прихотей, 
 коварства; 
То было буйное, взволнованное царство, 
Где не могли сдержать ни сила, ни закон
Сомнительный венец и зыблющийся трон; 
То был подмытый брег над хлябью океана, 
Опасно движимый дыханием вулкана; 
Но жар тропический, но климат золотой, 
Но светлые холмы страны заповедной, 
Любви неопытной суля восторг и негу, 
Манили юношу к таинственному брегу. 

1846