Владимир Высоцкий - Дороги... дороги...

       Ах, дороги узкие -
       Вкось, наперерез!
       Версты белорусские
       С ухабами и без.

       Но как орехи грецкие,
       Щелкаю я их.
       Ох, говорят, немецкие -
       Гладко, напрямик.

Там, говорят, дороги - ряда по три,
И нет табличек с "Ахтунг!" или "Хальт!"
Ну что же - мы прокатимся, посмотрим,
Понюхаем не порох, а асфальт.

       Горочки пологие:
       Я их - щелк да щелк!
       Но в душе, как в логове,
       Затаился волк.

       Ату, колеса гончие!
       Целюсь под обрез, -
       И с волком этим кончу я
       На отметке "Брест".

Я там напьюсь водички из колодца
И покажу отметки в паспортах.
Потом мне пограничник улыбнется,
Узнав, должно быть, - или просто так.

       После всякой зауми
       (Вроде: "Кто таков?") -
       Как взвились шлагбаумы
       Вверх до облаков!

       Лишь взял товарищ в кителе
       Снимок для жены -
       И... только нас и видели
       С нашей стороны!

Я попаду в Париж, в Варшаву, в Ниццу.
Они - рукой подать: наискосок.
Так я впервые пересек границу -
И чьи-то там сомненья пересек.

       Ах, дороги скользкие -
       Вот и ваш черед!
       Деревеньки польские -
       Стрелочки вперед.

       Телеги под навесами,
       Булыжник - чешуя.
       По-польски - ни бельмеса мы:
       Ни жена, ни я.

Потосковав о ломте, о стакане,
Затормозили где-то наугад
И я сказал по-русски: "Прошу, пани!"
И получилось точно и впопад.

       Ах, еда дорожная
       Из немногих блюд!
       Ем неосторожно я
       Все, что подают.

       А напоследок - сладкое,
       Стало быть: кончай!
       И на их хербатку я
       Дую, как на чай.

А панночка пощелкала на счетах
(Все, ка у нас! - Зачем туристы врут?), -
И я, прикинув разницу валют,
Ей отсчитал - не помню, сколько злотых -
И проворчал: "По божески дерут".

       Где же песни-здравицы?
       Ну-ка подавай!
       Польские красавицы -
       Для туристов рай?

       А вона на поляночке -
       Души нараспах, -
       Веселились панночки
       С граблями в руках.

"Да, побывала Польша в самом пекле! -
Сказал старик и лошадей распряг, -
Красавицы полячки не поблекли,
А сгинули в немецких лагерях".

       Лемех вглубь въедается
       В землю, как каблук, -
       Пепел попадается
       До сих пор под плуг.

       Память вдруг разрытая, -
       Не живой укор:
       Жизни недожитые -
       Для колосьев корм.

В моем мозгу, который вдруг сдавило
Как обручем (но так его, дави!),
Варшавское восстание кровило,
Захлебываясь в собственной крови.

       Дрались худо, бедно ли,
       А наши корпуса
       В пригороде медлили
       Целых два часа.

       В марш-бросок, в атаку ли
       Рвались, как один,
       И танкисты плакали
       На броню машин.

Военный эпизод - давно преданье,
В историю ушел, порос быльем.
Но не забыто это опозданье,
Коль скоро мы заспорили о нем.

       Почему же медлили
       Наши корпуса?
       Почему обедали
       Эти два часа?

       Потому что, танками,
       Мокрыми от слез,
       Англичанам с янками
       Мы утерли нос.

А может быть, разведка оплошала -
Не доложила. Что теперь гадать!
Но вот сейчас читаю я "Варшава" -
И еду, и хочу не опоздать!

1973