Василий Жуковский - Пиршество Александра, или сила гармонии

По страшной битве той, где царь Персиды пал,
Оставя рать, венец и жизнь в кровавом поле,
 Возвышен восседал,
 В сиянье на престоле,
 Красою бог, Филиппов сын.
 Кругом - вождей и ратных чин;
 Венцами роз главы увиты:
Венец есть дар тебе, сын брани знаменитый!
 Таиса близ царя сидит,
 Любовь очей, востока диво;
 Как роза - юный цвет ланит,
 И полон страсти взор стыдливый.
 Блаженная чета!
 Величие с красою!
 Лишь бранному герою,
Лишь смелому в боях наградой красота!

И зрелся Тимотей среди поющих клира;
 Летали персты по струнам;
Как вихорь, мощный звон стремился к небесам;
 Звучала радостию лира.

 От Зевса песнь ведет певец:
 "О власть любви! Богов отец,
 Свои покинув громы, с трона,
 Под дивным образом дракона,
 Нисходит в мир; дугами вьет
 Огнечешуйчатый хребет;
 В нем страсти пышет вожделенье;
К Олимпии летит, к грудям ее приник,
Обвил трикраты стан - и вот Зевесов лик!
Вот новый царь земле! Зевесово рожденье!"

И строй внимающих восторгов распален;
Клич шумный: царь наш бог! И стар и млад
     воспрянул.
И звучно: царь наш бог!- по сводам отзыв
     грянул.
  Царь славой упоен;
  Зрит звезды под стопою;
  И мыслит: он - Зевес;
  И движет он главою,
 И мнит - подвигнул свод небес.

Хвалою Бахуса воспламенились струны:
 "Грядет, грядет веселый бог,
 Всегда прекрасный, вечно юный.
 Звучи, кимвал; раздайся, рог;
 Наш Бахус светлый, сановитый;
 Как пурпур, пламенны ланиты;
 Звучи, труба! грядет, грядет!
 Из кубков пена с шумом бьет;
 Кипит в ней пламень сладострастный.
 Пей, воин! дар тебе сосуд.
  О, Вакха дар бесценный!
  Вином воспламененный,
 Забудь, сын брани, бранный труд".

 И царь, волнуем струн игрою,
 В мечтах сзывает рати к бою;
 Трикраты враг сраженный им сражен;
 Трикраты пленный брошен в плен.

 Певец зрит гнева пробужденье
В сверкании очей, во пламени ланит;
И небу и земле грозящу ярость зрит...
Он струны укротил; их заунывно пенье;
Едва ласкает слух задумчивый их глас,
И жалость на струнах смиренных родилась.
Он Дария поет: "Царь добрый! Царь великий!
Кто равен с ним?.. Но рок свой грозный суд
     послал;
  Он пал, он страшно пал;
  Нет Дария-владыки.
 В кипящей зыблется крови;
 От всех забыт в ужасной доле;
 Нет в мире для него любви;
 Хладеет на песчаном поле;
 Где друг - глаза его смежить
 И прахом сирую главу его покрыть?"

 Сидел герой с поникшими очами;
 Он мыслию прискорбной пробегал
 Стези судьбы, играющей царями;
 За вздохом вздох из груди вылетал,
 И пролилась печаль его слезами.

 И дивный песнопевец зрит,
 Что жар любви уже горит
 В душе, вкусившей сожаленья,-
 И песнь взыграл он наслажденья:
 "Проснись, лидийский брачный глас;
 Проникни душу, пламень сладкий;
 О витязь! жизнь - крылатый час;
 Мы радость ловим здесь украдкой;
 Летучей пены клуб златой,
 Надутый пышно и пустой -
 Вот честь, надменных душ забава;
 Народам казнь героев слава.
 Спеши быть счастлив, бог земной;
 Таиса, цвет любви, с тобой;
 К тебе ласкается очами;
 В груди желанья тайный жар,
 И дышит страсть ее устами.
 Вкуси любовь - бессмертных дар".
Восстал от сонма клич, и своды восстенали:
"Хвала и честь любви! певцу хвала и честь!"
 И полон сладостной печали,
Очей не может царь задумчивых отвесть
 От девы, страстью распаленной;
Блажен своей тоской; что взгляд, то нежный
     вздох;
Горит и гаснет взор, желаньем напоенный,
И, томный, пал на грудь Таисы полубог.
Но струны грянули под сильными перстами,
Их страшный звон, как с треском падший гром;
Звучней, звучней... поднялся царь; кругом
 Он бродит смутными очами;
 Разрушен неги сладкий сон;
 Исчезла прелесть вожделенья,
И слух его разит тяжелый, дикий стон:
 "Сын брани, мщенья! мщенья!
 Покорствуй гневу Эвменид;
 Се девы казни! страшный вид!
 Смотри! смотри! меж волосами
 Их змеи страшные шипят,
 Сверкают грозными очами,
 Зияют, жалами блестят...
 Но что? Там бледных теней лики;
 Воздушный полк на облаках;
 Несутся... светочи в руках;
 Их грозен вид; их взоры дики;
То воины твои... сраженным в битве нет
 Последней дани погребенья;
 Пустынный вран их трупы рвет,
 И воют: мщенья! мщенья!
Бежит от их огней пожар по небесам;
Бедой на Персеполь их гневны очи блещут;
 Туда погибель мещут;
К мечам! Бойницы в прах! Огню и дом
     и храм!.."

 И сонмы всколебались к брани;
 На щит и меч упали длани;
И царь погибельный светильник воспалил.
О горе, Персеполь! грядет владыка сил;
 Таиса, вождь герою,
Елена новая, зажжет другую Трою.

Так древней лиры глас - когда еще молчал
 Органа мех чудесный -
 Перстам послушный, оживлял
В душе восторг, и гнев, и чувства жар
     прелестный.
Но днесь другую жизнь гармонии дала
 Сесилия, творец органа.
Бессмертным вымыслом художница слила
Протяжность с быстротой, звон лиры, гром
     тимпана
И пенье нежных флейт. О древних лет певец,
Клади к ее стопам заслуг твоих венец...
 Но нет! вы равны вдохновеньем!
 Им смертный к небу вознесен;
 На землю ангел низведен
 Ее чудесным сладкопеньем!

1812