Владимир Бенедиктов - Остров

Плывут мореходцы - и вдруг озадачен
Их взор выступающим краем земли; 
Подъехали: остров! - Но он не означен
На карте; они этот остров нашли, 
Открыли; - и в их он владенье по праву
Поступит, усилит страны их державу. 

Пристали: там бездна природы красот, 
Еще не страдавших от силы воинской, - 
Жемчужные горы! Лесами встает
Из гротов коралловых мох исполинской. 
Какие растенья! Какие цветы! 
Таких еще, смертный, не видывал ты. 

Там почва долин и цветных междугорий
Вся сшита из жизни, отжившей едва, - 
Из раковин чудных, из масс инфузорий; 
Вглядишься в пылинку: пылинка жива; 
К цветку ль - великану прохожий нагнулся: 
Крылатый цветок мотыльком встрепенулся, 

Иль резвою птичкой, и птичка летит
И звонко несется к небесным преддверьям, 
И луч всепалящего солнца скользит
По радужным крыльям, по огненным перьям; 
Пришлец вдруг испуган извитой змеей: 
То стебель ползучий блеснул чешуей. 

И видно, как всходит, - и слышно, как дышит
Там каждая травка и каждый лесок; 
Там дерево жизни ветвями колышет, 
И каплет из трещин живительный сок, 
И брызжет, - и тут же другое с ним рядом: 
То дерево жизни с убийственным ядом. 
И рад мореходец. "Хвала мне и честь! - 
Он мыслит. - Вот новость для нашего века - 
Земля неизвестная! Все на ней есть
И - слава всевышнему! - нет человека! 
Еще здесь дороги себе на просек
Мой ближний" - так мыслит и рад человек. 
"А если там дальше и водятся люди
На острове этом прижмем дикарей! 
Заспорят: железо направим им в груди
И сдвинем их глубже - в берлоги зверей, 
И выстрелы будут на вопль их ответом; 
Причем озарим их евангельским светом. 

Встречая здесь новые тени и свет, 
Потом пусть картины здесь пишет художник
Трудится ученный, и тощий поэт, 
Беснуясь, восходит на шаткий треножник! 
Нам надобно дело: все прочее блажь. 
нам надо, во-первых, чтоб остров был наш. 

Мы срежем мохнатые леса опушки; 
здесь будет дорога; тут станет наш флот, 
Там выстроим крепость и выставим пушки, - 
И если отсюда сосед подойдет, 
Как силы его ни явились бы крепки, 
От вражьей армады останутся щепки

Какую торговлю мы здесь заведем! 
Давай потом ездить и в даль и к соседям! 
Каких им диковин с собой навезем! 
С каким небывалом товарцем подъедем! 
Вот новая пряность Европе на пир! 
Вот новые яды! Пусть кушает мир! "

Земля под ногами гостей шевелится, 
Кряхтит или охает: тягостен ей
Под новым животным пришедшим селиться
Средь выросших дико на персях у ней
Животно-кристалов, Животно-растений, 
Полуминералов, полупрозябений. 

А гости мечтают: "Хозяева мы. 
Без нас - тут дремала пустая природа, 
И солнце без нас не умолило б тьмы, 
Без пошлин сияя, блестя без дохода, 
В бесплодном венце неразумных лучей. 


Что солнце, где нет человека очей? "
Но прежде чем здесь пришлецы утвердились, 

Другого народа плывут корабли. 

Прибывшие в право владений вступились. 
У первых с последними споры пошли
"Сей берег впервые не нам ли встречен? " - 
"Конечно, - да нами он прежде замечен". 

И вот - забелели еще паруса, 
И нации новой явились пришельцы: 
"Постойте! - приезжих гудят голоса, - 
По праву природы не мы ль здесь владельцы? 
В соседстве тут наша земля - материк. 
Оторванный лоскут ее здесь возник". 
В три царства пошли донесенья, как надо, 
Об острове чудном; проснулись дворы; 
Толкуют о найденном вновь Эльдорадо, 
Где золото прыщет из каждой горы; 
Волной красноречья хлестнули палаты, 
И тонкие скачут на съезд дипломаты. 

Съезжаются: сколько ума в головах! 
Какая премудрость у них в договорах! 
А там между тем в их родимых землях
Готовятся флоты и пушки, и порох - 
На случай. Все было средь тех уже дней, 
Где эта премудрость казалась верней. 

Лишь древность седая, пленяясь витийством
Речей плутоватых, им верить могла; 
А впрочем, и древле все тем же убийством, 
Войной нареченным, решались дела, 
И место давали губительным сценам
Афины со Спартой и Рим с Карфагеном. 

И вот за пленительный остров борьба
Как раз бы кровавым котлом закипела, 
Но страшное зло отвратила судьба, 
И лютая вспыхнуть война не успела: 
Тот остров плавучий под бурный разгул, 
Однажды средь яростных волн потонул, 

Иль, сорван могучим крылом урагана
С подводной, его подпиравшей, скалы, 
Умчался в безвестную даль океана
И скрылся навеки за тучами мглы; 
А там еще длились и толки и споры, 
Готовились пушки, и шли договоры.

1859