Сергей Дуров - Из Данте ("На пол-пути моей земной дороги")
На пол-пути моей земной дороги Забрел я в лес и заблудился в нем. Лес был глубок; звериные берлоги Окрест меня зияли. В лесе том То тигр мелькал, то пантер полосатый, То змей у ног, шипя, вился кольцом. Душа моя была печалью сжата; Я трепетал. Но вот передо мной Явился муж, в очах с любовью брата, И мне сказал: "В вожатого судьбой Я дал тебе! Без страха, без усилий, Я в черный ад готов итти с тобой". Слова его дышали слаще лилий И вешних роз; но я ему в ответ: "Скажи, кто ты?.." Он отвечал: "Виргилий".. А я ему: "Так это ты, поэт, Пленительный, живой и сладкогласный! Ты, в коем я, от юношеских лет, Нашел родник поэзии прекрасной! Учитель мой - подумай - у меня Довольно ль сил на этот путь опасный?" Он мне: "Иди! Душевного огня Не трать в пылу минутного сомненья". И я дошел... Уже светило дня Потухнуло. В тумане отдаленья Тропа едва виднелась между скал... Но, наконец, вот - адские владенья. На воротах Егова начертал: "Через меня проходят в ту долину, Где вечный плач и скрежет. Кто упал Единожды в греховную пучину, - Тот не живи надеждой! Впереди Он встретит зло, стенанья и кручину". Почувствовал я страх в моей груди - И говорю: "Мне страшно здесь, учитель". А он в ответ: "Мужайся и иди..." И мы вошли в подземную обитель. Вокруг меня раздался вопль и стон, И треск, и шум, и говор-оглушитель... Я обомлел... "Куда я занесен? - Подумал я. - Не сон ли это черный?" Виргилий мне: "Нет, это, Дант, не сон! Здесь черный ад. Сонм грешных непокорный, Как облако, летит перед тобой, В обители мучения просторной..." А я ему: "За что, учитель мой, Они в аду?" - "За то, что в жизни мало Они пеклись о жизни неземной. В них светлых чувств и мыслей доставало, Чтоб проникать в надзвездные края; Но воля в них, от лености, дремала... В обители загробной бытия От них и бог и демон отступился; Они ничьи теперь, их жизнь теперь ничья... Я замолчал - и далее пустился, А между тем, бесчисленной толпой, Сонм грешников вокруг меня носился, За ним вослед летел тяжелый рой Шмелей и ос - они вонзили жало В лицо и грудь несчастных. Кровь рекой, С слезами их смешавшись, упадала На жаркий прах, а гадины земли И кровь, и пот, и слезы их глотали... Мы в сторону от грешных отошли И с тайною сердечною тоскою Пустились в путь - и к берегу пришли, Склоненному над сонною рекою. Тут встретил нас полуразбитый челн, И в нем старик с сребристой бородою. Сей старец был бесчувственный Харон, Всех грешников на злую казнь везущий, Вглядясь в меня, ко мне промолвил он: "Зачем ты здесь, в несущем царстве - сущий? В моей ладье тебе приюта нет: С усопшими не должен быть живущий!" Виргилий же на то ему в ответ: "Мы с ним идем по тайной воле бога! Свершай его божественный завет!" Харон умолк. Мы сели в челн убогий И поплыли. Еще с златых небес Лились огонь и пурпур. Кормчий строгий Причалил. Вот мы вышли в темный лес: Ах, что за лес! Он весь сплелся корнями, И черен был, как уголь, лист древес. В нем цвет не цвел. Колючими шипами Росла трава. Не воздух, - смрадный яд Точил окрест и помавал ветвями... 1846