Сергей Марков - Сусанин

Поет синеволосая зима
Под окнами сусанинской светлицы... 
Приснились — золотая Кострома, 
Колокола Ипатьевской звонницы.

Трещат лучины ровные пучки,
Стучит о кровлю мерзлая береза.
Всю ночь звенят запечные сверчки,
И лопаются бревна от мороза.

А на полу под ворохом овчин 
Кричат во сне похмельные гусары —
И ляхи, и оборванный немчин, 
И черные усатые мадьяры.

«Добро... Пойдем... Я знаю верный путь». 
Сусанин будит толстого немчина... 
И скоро кровью обольется грудь,
И скоро жизнь погаснет, как лучина.

«Прощайте, избы, мерзлые луга, 
И темный пруд в серебряной оправе... 
Сколь радостно идти через снега
Навстречу смерти, подвигу и славе...»

Блестят пищалей длинные стволы,
А впереди, раскинувшись, как полог,
Дыханьем снега, ветра и смолы
Гостей встречает необъятный волок.

Сверкает ледяная бахрома. 
Сусанин смотрит зоркими глазами 
На полдень, где укрылась Кострома 
За древними брусничными лесами.

И верная союзница — метель 
По соснам вдруг ударила с размаху. 
«Скорей стели мне свежую постель, 
Не зря надел я смертную рубаху...»

И почему-то вспомнил тут старик 
Свой теплый кров... «Оборони, владыко: 
Вчера забыл на лавке кочедык 
И золотое липовое лыко.

И кочедык для озорных затей 
Утащат неразумные ребята. 
Ленился, грешник, не доплел лйтей,
Не сколотил дубового ушата...»

Остановились ляхи и немчин...
Нет ни бахвальства, ни спесивой власти, 
Когда глядят из-под людских личин
Звериные затравленные пасти.

И вздрогнул лес, и засветился снег, 
Далеким звоном огласились дали,
И завершился стариковский век 
Причастьем крови и туманной стали.

...Страна могуча, и народ велик,
И для народа лучшей нет награды,
Когда безвестный костромской мужик 
Бессмертен, как предания Эллады.

Его душа — в морях спокойных нив,
В простой красе природы полудикой, 
Где Судиславль и тихий Кологрив,
Где дышит утро медом и брусникой.

Горжусь, что золотая Кострома
И у моей звенела колыбели, 
В просторах, где лесные терема 
Встают навстречу солнцу и метели.

1943