Самуил Маршак - Новогодняя речь в парламенте 31 декабря 1938 года
В палату общин, в сумрачный Вестминстер, Под Новый год заходит человек С высоким лбом, с волнистой шевелюрой, С клочком волос на бритом подбородке, В широком кружевном воротнике. Свободное он занимает место. Его соседи смотрят удивленно На строгого таинственного гостя И говорят вполголоса друг другу: - Кто он такой? Его я видел где-то, Но где, когда, - ей-богу, не припомню! Мне кажется, немного он похож На старого писателя Шекспира, Которого в студенческие годы Мы нехотя зубрили наизусть! - Но вот встает знакомый незнакомец И глухо говорит: - Почтенный спикер, Из Стратфорда явился я сюда, Из старого собора, где под камнем Я пролежал три сотни с чем-то лет. Сквозь землю доходили до меня Недобрые загадочные вести... Пришло в упадок наше королевство. Я слышал, что почтенный Чемберлен И Галифакс, не менее почтенный, Покинув жен и замки родовые, Скитаются по городам Европы, То в Мюнхен держат путь, то в Годесберг, Чтобы задобрить щедрыми дарами... - Как бишь его? - мне трудно это имя Припомнить сразу: Дудлер, Тутлер, Титлер... Смиренно ниц склонившись перед ним - Властителем страны, откуда к небу Несутся вопли вдов и плач сирот, - Британские вельможи вопрошают: "На всю ли Польшу вы идете, сударь, Иль на какую-либо из окраин?" * Я слышал, что британские суда В чужих морях отныне беззащитны. Любой пират на Средиземном море Десятками пускает их ко дну. И раки ползают и бродят крабы По опустевшим кубрикам и трапам. А между тем вельможи короля Со свитой едут в Рим, как пилигримы, - Не на поклон к святейшему отцу, Не для того, чтоб отслужить обедню, Молясь об отпущении грехов, А в гости к покровителю пиратов, К безбожному Бенито Муссолини... О здравый смысл! Ты убежал к зверям, А люди потеряли свой рассудок!.. Я - человек отсталый. Сотни лет Я пролежал под насыпью могильной И многого не понимаю ныне. С кем Англия в союзе? Кто ей друг? Она в союз вступить готова с чертом И прежнего союзника предать, Забыв слова, которые лорд Пемброк В моей старинной драме говорит Другому лорду - графу Салисбюри: "Скорее в бой! одушевляй французов, Коль их побьют, и нам несдобровать!.." ** - Так говорил в Вестминстерском дворце, В палате общин, строгий незнакомец В полуистлевшем бархатном кафтане, В широком кружевном воротнике... Он речь свою прервал на полуслове И вдруг исчез - растаял без следа, Едва на старом медном циферблате Минутная и часовая стрелки Соединились на числе двенадцать - И наступил тридцать девятый год.