Всеволод Рождественский - Павловский дворец

Там, где теперь пронзают полдня стрелы
Старинных лип торжественный венец,
В морозной мгле, в холмах равнины белой
Я видел этот остов обгорелый,
Провалами зияющий дворец.

Тогда над ним зловещий ворон каркал,
Поземка проползала в круглый зал.
Он, словно развалившаяся барка,
Средь кирпичей и голых сучьев парка
Каким-то черным призраком стоял.

Прошли года... Глазам своим не веря,
Пересекаю пышный Cour d'Honner.
Возвращены все давние потери:
Гирлянды, раззолоченные двери,
Карнизы, бронза статуй, шелк портьер.

Скольжу по глянцу светлого паркета
В прохладном полумраке анфилад,
В сиянье бронзы, золота и света
Из зала в зал, где свежей кроной лета
Глядится в окна возрожденный сад.

Веленьем непреклонного закона
Творцами позолоты и резца
Возвращено искусство Камерона
Народу, победителю тевтона,
Законному владетелю дворца.

Глядят из рам надменные персоны,
Роброны дам и парики вельмож
На новой жизни гул неугомонный,
Когда сквозь этот зал круглоколонный
Экскурсией проходит молодежь.
АПУХТИН * В ЦАРСКОМ СЕЛЕ
Апухтин в Царском селе

Поэт был и брюзга, и недотрога,
Но, может быть, любил бродить и он
У пышного Фелицына чертога
Вдоль тонких ионических колонн.

Толстяк и острослов, для моциона
Гуляя ежедневно вдоль пруда,
Он одобрял затеи Камерона,
"Переттой" любовался иногда.

Была меланхолической аллея,
Шуршащая последнею листвой,
Чуть задыхаясь, шел он вдоль Лицея,
Задумчив, с обнаженной головой.

И там, на даче, возле самовара,
В подушках пестрой холостой софы
Сплетала звон цыганская гитара
С ручьистым пеньем пушкинской строфы.

Морозное дыхание заката
Ложилось на балконное стекло,
И в сырости годов восьмидесятых
Роняло листья Царское Село.

1960